Елена Руденко - Смерть в Версале[редакция 2003 г.]

— Мне тоже пора, — говорит он. — Пока, Светик. До встречи, мсье Робеспьер.

Он уходит.

— Прежде, чем уйти, — говорю я Светлане, — хочу сказать о Теруань. У нее был мотив, она любила Морьеса. Он хотел ее бросить. Женщины ее типа способны на месть.

— Верно, — соглашается Светлана.

На этом мы расстаемся. Я не стал задавать ей вопросы о Поле Очере. Мне и так все понятно. Единственное, чего я боюсь, столкновения Светик и Теруань. Увы, я не могу этого предотвратить. Думаю, мсье Очер не даст Светлану в обиду.

Я, Светлана Лемус, вхожу в кафе де Фуа, заказываю чашечку шоколада и пирожное. Мирно устраиваюсь за столиком. В глубине зала я замечаю Поля, а с ним… Анну Теруань. Одета она, как обычно, в красный костюм амазонки, обтягивающий фигуру. Она сидит верхом на стуле… м-да… Поначалу я не замечаю ничего особенного, но потом… Теруань обнимает Поля за плечо, нахально навалившись на него. Она что–то говорит Полю на ухо, а он смеется. Ее ярко накрашенные губы почти касаются его лица. Я проглатываю пирожное, залпом выпиваю шоколад, не глядя в сторону парочки. Оплату я оставляю на столе и пулей вылетаю из кафе.

Я, Поль, веду беседу с Теруань. Она такая веселая. Мы хохочем, она по–приятельски обнимает меня. С этой женщиной мне легко и спокойно, я расслабляюсь, как со старым добрым приятелем.

У окна я замечаю Светик за чашечкой шоколада, девушка очень сосредоточена. Явно у нее намечены какие–то дела. Я хочу к ней обязательно подойти.

— Анна, — говорю я приятельнице. — Вот та девушка, о которой я тебе рассказывал!

— Неплохой выбор, — одобряет она. — Девочка, что надо. Не дура, погрязшая в вышивании, но и не развратница.

— Вот бы видеть ее чаще! — вздыхаю я. — Но как? Только под предлогом расследования!

— К черту! — говорит Анна. — Я слышала, она очень общительна. Готова завести дружбу с кем угодно, никогда не нагрубит.

Тут я замечаю, что столик, за которым сидела Светик, пуст. Она ушла. Я в отчаянии!

Я, Анна Теруань, я грустью смотрю на Поля. Как он убивается из–за своей монастырской девственницы! Мне становиться обидно и больно. Поль один из немногих, относящихся ко мне как к личности. В мечтах я возлагала на него большие надежды, но меня смущал его юный возраст… Теперь я понимаю, Поль упущен окончательно. Если бы он обратил свой взор на городскую кокетку, я бы легко обставила ее, но Лемус… Ох, эта малявка тонкая штучка, хотя об этом не знает.

Как я завидую ей! Ее женственности, простоте, слабостям, юности, приветливым манерам! Увы, я давно понимала, что Поль не видит во мне женщину. Для него я, так называемая, боевая подруга. Все стоящие мужчины относятся ко мне именно так. Ничтожные развратники не дает мне прохода, я встречаюсь с ними, а потом они исчезают. Они используют меня как мясо, почему?

Я сама виновата. Мужской костюм в обтяжку, расстегнутая грудь, растрепанные волосы, оружие, горячий конь — чтобы выделиться, чтобы достичь благородных целей. Да, я выделилась, да я — героиня! Но ценой поломанной жизни! Как бы я хотела быть хорошей женой, матерью, но это было бы слишком скучно! Я выбрала другой путь и перестаралась… Но ведь я могла бы стать такой как Лемус — золотой серединой. Если бы я вовремя остановилась, я была бы такой…

Маркиз де Персан давал мне достаточно денег, я стала пользоваться статусом знатной дамы, даже взяла имя Кампинадос. Мой ум привлекал ко мне приличных людей, деньги позволяли забыть прошлое и заткнуть глотку тому, кто мог что–то припомнить. У меня появилась репутация порядочной женщины!

Тогда я этого не оценила. Я связалась с итальянским тенором Тендуччи. Зачем? По нему сходили с ума все женщины Европы! Я решила завоевать его, мне просто хотелось одержать победу… Нет, не только. Моя страсть к музыке тоже подталкивала меня. Я даже поехала с ним в Неаполь.

Потом у меня был роман с банкиром. Снова шанс начать новую жизнь! А я опять его упустила…

Почему я не остановилась? Потому, что я всегда делаю то, что хочу, а не то, что надо. Я иду по велению сердца! Мне хотелось страсти, огня, и я это получала. Я доводила мужчин до умопомрачения, и это было моим удовольствием. Как я смеялась над их страданиями!

Я максималистка, я всегда впадаю в крайности! Свобода, Равенство, Братство — вот мой нынешний девиз. Революция — мой новый экстаз! А любовники не вызывают у меня чувств — они всего лишь легкое развлечение королевы амазонок! Одни мужчины мне нужны для любовных утех, другие для дружеской беседы — в обоих случаях никакой сердечной привязанности! Мне никто не нужен!

Катись, Поль, к своей девственнице! Катись! Но почему мне так грустно? Почему я завидую этой беленькой дурочке?

Я, Светлана Лемус, бреду по улице, опустив голову, настроение ниже среднего. Мне обидно. Ненавижу себя! Почему я не такая как Теруань? Я серая мышь, серая трусливая мышь. Разве я могу кому–нибудь понравиться? У меня нет ни обаяния, ни ума, ни эпатажа Теруань!

Я вхожу в другое кафе, чтобы перекусить, когда я волнуюсь, я хочу есть. За одним из столиков я замечаю Мадлен. Красивая, элегантная. Она тоже замечает меня и добродушно приглашает сесть к ней за столик. Я соглашаюсь, мне надо с кем–то поговорить.

— Почему я не такая как Теруань!? — восклицаю я.

Мадлен удивленно смотрит на меня, потом начинает смеяться.

— Нашла кому завидовать! — говорит она.

— Но я по сравнению с ней такая неинтересная, — вздыхаю я. — Она амазонка, таких сейчас любят!

— Таких никогда не любят, — возражает Мадлен. — О них слагают песни, пишут стихи, посвящают романы! Художники мечтают увековечить их на своих полотнах. Однако этих женщин никто и никогда не полюбит.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому, что женщина должна быть женственной, мягкой, слабой. Именно эти черты любят мужчины.

— Но у Теруань много поклонников. Ее считают соблазнительной!

— Быть соблазнительной не значит быть любимой! Что в ней привлекательного для мужчин? Она пьет крепкий портвейн, курит сигары, ругается. Какой нормальный мужчина заведет с ней серьезный роман, не говоря уже о женитьбе. Она надела мужской костюм меньшего размера, чем надо, взяла в руки два пистолета — да, выделяется среди парижских гризеток. И все!

— А поклонники…

— Ох, те мужчины, что крутятся вокруг нее, не задерживаются больше, чем на две ночи! А толкает их любопытство. Хотя там такие мужчины, Боже избавь! Я таких к себе на пушечный выстрел не подпущу!

— Мадлен, с ней на равных общаются и величайшие умы современности! — возражаю я.

— Представители умов современности не ходят у нее в любовниках, — уточняет Мадлен. — Им просто интересно с ней, но как женщину они ее не воспринимают. Да, они приняли ее в мужской круг. Однако учти, при разногласиях отношения с ней выясняют по–мужски.

Я молчу, она права. Мадлен продолжает говорить:

— Но на что ты жалуешься? С тобой тоже общаются величайшие умы, но для них ты остаешься слабой девушкой! Радуйся! Пусть они не открывают тебе свои тайны… хотя зачем тебе это надо?

Мы разговорились с ней как подруги. Я рассказываю ей про Поля. Мадлен начинает смеяться.

— И ты ревнуешь его к Теруань! — восклицает она. — Глупенькая! Зачем ему эта старуха! Она старше его на десять лет, он относится к ней как к матери.

— Но он с ней так мило ворковал! — говорю я. — Она клала ему руку на плечо, хихикала! Эта беседа доставляла Полю удовольствие.

Мадлен продолжает смеяться:

— Ну и что! Любознательному мальчику просто интересно в ее обществе. Думаю, нигде в Европе такого чуда он не видел… Ходят же люди в зверинцы! Вообще, выкинь эту чушь из головы. Зря ты стесняешься своей слабости, нежности, страхов — это придает тебе обаяния.

— Правда? — удивляюсь я.

— Конечно! — уверенно говорит Мадлен. — Именно эти качества помогли мне покорить Макса. Представляю, как бы он шарахнулся, увидев меня с двумя пистолетами за поясом.

Я начинаю хохотать.

— Вот! — восклицает Мадлен. — И вообще, ты любишь этого юношу? Извини, но мне кажется, что это всего лишь детская влюбленность, симпатия. Ну, мне пора.

Она уходит, я даже не успела поговорить с ней о Максе.

Перекусив, я решаю идти домой. Я выхожу из кафе.

— Как я ненавижу Теруань! — говорю я себе. — Хоть бы она оказалась убийцей!

Я останавливаю экипаж.

— В район Марэ! — велю я.

Мне нужно было видеть Макса. Слова Мадлен, конечно, приободрили меня, но что скажет Макс.

Прямо с порога я бросаюсь к нему на шею и рыдаю, как полная дура. Я ничего не могу с собой поделать. Мне больно и обидно, что понравившийся мне юноша меня не воспринимает.

— Что случилось? — спрашивает Жорж, поначалу я его не заметила. — За тобой гнались бандиты?

Я рассказываю о своих муках любви. Макс говорит мне то же самое, что и Мадлен. Только Теруань он не ругает.